"Ничего для этого не нужно, – говорила мне Лена. – Ничего не нужно, чтобы организовать детям праздник".

И то сказать: ни один ведь спортивный магазин не откажется дать десяток бадминтонных ракеток, чтобы больные дети могли поиграть со здоровыми в бадминтон. Ни один ведь детский магазин не откажется дать пару бассейнов и надувной батут, чтобы дети один день плескались и прыгали вместе. Полагаю, никакой проблемы нет в том, чтобы разыскать волонтеров, которые согласились бы переодеться клоунами и детей развлекать. Полагаю, нетрудно организовать детям угощение и подарки. Полагаю, нетрудно организовать автобусы, которые привезли бы детей на Истру.

Труднее устроить собственно праздник, то есть веселье, беззаботные игры и танцы, во время которых больные дети не чувствовали бы на себе взглядов, полных если не презрения, то сожаления. Веселье, благодаря которому здоровые дети не замечали бы, что их товарищи по играм больны.

Я смотрел, как играют дети. Я смотрел, какие недюжинные усилия прикладывает Лена, чтобы детей развеселить. И наконец я понял, что мешает детям-инвалидам стать полноправными членами общества и ничем не отличаться от здоровых детей.

Им мешают родители. Там, на празднике, родители детей с пороками сердца, стоило только их детям немного подвигаться и поиграть, останавливали их, беспокоясь, как бы дети не набегались до тахикардии. Родители детей с синдромом Дауна внимательно следили за тем, чтобы даунята вели себя прилично, не слишком лезли целоваться к тем, кто им симпатичен, и не дрались бы с теми, кто почему-то не вызывает симпатии. А родители детей, больных раком крови, как минимум смотрели на играющих своих малышей несчастными глазами, так что, оглянувшись, всякий ребенок видел несчастные глаза. Я понимаю, что родители не виноваты. Я понимаю, что они не хотели портить детям праздника. Однако же они портили детям праздник, как ни крути.

У нас подобных праздников единицы. В Западной Европе и Америке – тысячи. Там, на Западе, они знают, как подобные праздники устраивать. И первое правило – не пускать на праздник родителей. Родители на подобных праздниках могут работать волонтерами, резать для детей сэндвичи, предоставлять свои автомобили, чтобы довезти детей до места пикника. Но на самом пикнике родители присутствовать не могут. Как правило, для родителей устраиваются посиделки в пабе неподалеку. А детьми на пикнике занимаются профессиональные аниматоры, психологи и педагоги.

Это вопрос доверия. Интеграция инвалидов в общество зависит не только от того, готово ли общество инвалидов принять, но и от того, готовы ли инвалиды быть принятыми. Иными словами, верит ли мать ребенка с пороком сердца, что педагог-аниматор ни в коем случае не допустит ее малыша набегаться до тахикардии. Верит ли мать ребенка с синдромом Дауна, что мы все – нормальные люди и понимаем, насколько непосредственны даунята, насколько естественно для них обниматься с теми, кто им симпатичен, и физически отталкивать тех, кто не нравится. Верит ли мать ребенка с синдромом Дауна, что подавляющее большинство людей на земле готовы особенности ее ребенка понять и принять.

Нет, не верит. Не верит потому, во-первых, что слишком часто сталкивалась с непониманием и неприятием ее ребенка. Не верит потому, во-вторых, что мы, родители здоровых детей, конечно же, не понимаем ее тревог, и не дай Бог нам их понимать.

Отсюда вывод: чтобы сделать мир лучше, чтобы преодолеть разобщенность между здоровыми и больными, между безусловно несчастными и условно счастливыми – нужен акт воли. Здоровым людям следует делать то, что делает Лена Смирнова: деятельно и наглядно демонстрировать, что мы принимаем такими, какие они есть, всех детей вне зависимости от того, здоровы они или больны. А родителям больных детей следует зажмуриться и доверить своих малышей миру в священной надежде на то, что мир будет к их детям добр.

Валерий Панюшкин

Радио Свобода